Таня Гроттер и Золотая Пиявка - Страница 78

Лицо Древнира осталось таким же безмятежным. Он словно стоял на краю вечности, разглядывая её причудливые спирали. Прошлое, настоящее, будущее – ничего не было для него тайной. Призрак опустил голову и вновь заскрипел пером, заполняя строку за строкой. Таня подумала уже, что он не слышит, как вдруг Древнир, не обращаясь ни к кому, загадочно произнес:

– Лишь огонь поможет приблизиться к огню!

Голос призрака был очень тихим. Его легко можно было принять за шуршание бумаги.

– Какой огонь? Что я должна сделать? – крикнула Таня.

Не отвечая, призрак загадочно улыбнулся и провел рукой по подсвечнику. По сторожке вновь пронесся мгновенный вихрь. Девочка невольно заслонила лицо рукой. Когда же ветер перестал выть, а пламя в печи плясать, она увидела, что призрак исчез.

Таня огляделась. Она примерно представляла, что собирается найти, вот только не ошиблась ли она? Существуют ли у призрачных вещей материальные двойники? На том месте, где только что был призрак, не было никого и ничего.

Наконец Таня обнаружила прогнившую столешницу, заваленную снаружи влажной листвой. Она разгребла листву и с усилием перевернула столешницу. Что-то тускло блеснуло. Бронзовый подсвечник! Позеленевший, погнутый, но тот самый! Каким-то совсем уж немыслимым чудом сохранился даже огарок свечи.

Сжав подсвечник, Таня вновь шагнула к печи. Та насмешливо дрогнула и отодвинулась.

«Спокойно, не психуй! Не радуй Пипу и Чуму-дель-Торт!.. Вспомни точно, что сказал Древнир. Огонь поможет приблизиться к огню... Он говорил именно об огне. А что, если...»

Со стороны Тибидохса донесся шум. Таня выглянула в окно и едва успела пригнуться. Над её головой пронеслась ослепительная искра и, врезавшись в стену, вдребезги разнесла несколько кирпичей.

– Хозяйка! Она тут! – крикнул кто-то, Рядом с Чумой-дель-Торт несся запыхавшийся Поклеп Поклепыч, а за ними, отставая самое большее шагов на двадцать, грузно топали истуканы, С минуты на минуту они должны были оказаться здесь, и уж явно не за тем, чтобы пригласить её на день рождения нового мира.

– Панидис паленус! – торопливо шепнула Таня. Кольцо выбросило зеленую искру.

На конце свечного огарка возник трепетный голубоватый огонек.

Подняв над головой подсвечник, Таня бросилась к печи. Печь все так же язвительно ускользала, оставаясь недосягаемой. Пол дрожал от топота каменных истуканов. Кровля сторожки Древнира уже пылала от искр Чумы. Таня в досаде хотела швырнуть бесполезный подсвечник, но внезапно увидела тонкую ниточку. Это была едва заметная огненная нить, тянувшаяся от подсвечника к печи.

Опустив подсвечник на пол, девочка коснулась нити и, перебирая её руками, пошла к печи. Пол бестолково замелькал под ногами, закружился озорной парковой каруселью. Каменные клетки прыгали и, приплясывая, менялись местами. Но печь с каждым шагом, несомненно, становилась ближе. Наконец Таня смогла протянуть руку и, обжигаясь, схватиться за заслонку. Та не поддавалась. Девочка несколько раз толкнула её ногой – заслонка держалась как влитая.

– Ну что же ты? Что же!

Таню охватило отчаяние. Не ощущая боли от ожогов, она забарабанила по дверце руками, а потом, вскочив, и ногами.

Внезапно сторожка дрогнула сильнее, чем до сих пор. Черепаха Вечности нетерпеливо шевельнулась. Один из истуканов поскользнулся и с плеском упал в озеро. По кирпичам печи пробежала глубокая трещина.

Таня с новой надеждой принялась осыпать дверцу ударами. Заслонка наконец уступила натиску. Она лязгнула и откинулась.

Распахнутая печь пыхнула жаром. Языки пламени нетерпеливо и жадно потянулись к Тане. Девочка отшатнулась, закрывая лицо. Почти ослепнув от огня, она сумела разглядеть в глубине печи блюдо, на котором нежилась Золотая Пиявка. Почувствовав, что заслонка откинулась, Пиявка недовольно шевельнулась. Тане стало жутко.

– Стой! Сгоришь! Шагнуть в печь – верная смерть! В таком огне невозможно уцелеть! – взревела Чума-дель-Торт.

Старуха уже была рядом. Ее сухая рука вскинулась. Искра из черного кольца медленно и неотвратимо, как сама смерть, поплыла к девочке.

В памяти у Тани мелькнули лица родителей. Она вновь, как и много лет назад, услышала отвратительный булькающий хохот Чумы.

– НЕТ! Я не боюсь! Лучше сгореть! – крикнула она и головой вперед нырнула в пламя.

Девочка ожидала страшной боли, но её почему-то не было. Яростный огонь на мгновение охватил все её тело, а потом словно расступился, отодвинувшись к дверце и не пропуская внутрь искру Чумы-дель-Торт. Щурясь, Таня поползла вперед.

– Стой! Я дам тебе все!.. Истуканы, уничтожьте печь! – услышала она вопль Той-Кого-Нет.

Таня поспешно протянула руку. Золотая Пиявка, разомлевшая в пламени, оказалась внезапно мягкой. Таня почувствовала, как та лопнула в её пальцах, точно жирный слизняк. Раздавленная Пиявка растеклась по блюду раскаленным золотом и – Таня готова была поклясться – запеклась в крошечную чешуйку! Чешуйка дрогнула и исчезла. Внутри печи осталось лишь блюдо с небольшим, словно намеренно выдавленным для этой единственной плавки углублением.

Внезапно голова у Тани закружилась. Вокруг все замелькало. Веки стали вдруг невыносимо тяжелыми. Руки уже словно не принадлежали ей. Она хотела отползти назад, но упала на грудь. Мир куда-то уплывал, трескался, точно скорлупа.

Девочка успела ещё услышать, как страшно и одновременно бессильно взревела Чума-дель-Торт.

– Этот огонь! Проклятый Древнир, он все предусмотрел! Чтоб вам всем сгинуть вместе со мной! – взвыла старуха.

Волшебные перстни градом сыпались с её осыпающихся в прах пальцев...